Жителям Регионов С Чернобыльским Загрязнением Выдача Участка В Подмосковье

Всем привет с Вами команда юристов и ее лидер адвокат Мария. Наш опыт более 35 лет позволяет давать правильные ответы на все интересующие вопросы и сейчас разберем тему — Жителям Регионов С Чернобыльским Загрязнением Выдача Участка В Подмосковье. Если для Вашего ответа необходим быстрый ответ в вашем городе, то лучше воспользоваться консультантом на сайте. Или пишите в комментарии.

Данные могут быстро устаревать, поэтому подписывайтесь на нас в социальных сетях, чтобы быть в курсе всех обновлений материала.

Если разобраться с тем, кто и как следит за чистотой московской земли, то вырисовывается следующая картина. Есть в Москве те, кто мерит радиацию и прочие загрязнения земли — по 553-му постановлению (перед началом любой стройки) и по другим четко прописанным случаям. Есть те, кто фиксирует, — Санэпиднадзор. Есть в Москве и те, кто, в случае чего, вывозит загрязненную землю — например, московское НПО «Радон», если земля радиоактивна. Но нет действенного контроля за тем, кто и как потом на этой чистой земле строит/ввозит/забивает — и нет работающей системы наказаний — того, что в полном объеме существовало в Москве до 2021 года. До тех самых пор, когда федерального подчинения Москомприроды заменили на чисто городской Департамент природопользования и охраны окружающей среды, существенно сократив ему штат (вместо четырех сотен разнообразных смотрящих — сто). Геннадий Акулкин — бывший сотрудник Москомприроды, «федерал» — уверен, что от переподчинения проиграли все:
— При Москомприроде была административная комиссия по нарушениям. Уже сам вызов на комиссию много значил, очень много… Мы в год по Москве сотни миллионов штрафных рублей собирали — за то, что землю загадил, за самозахваты и самострой, за свалки несанкционированные. Земельная, по отходам, водная, воздушная, моя, которая по радиационному контролю, — куча инспекций была. Теперь, значит, решили сэкономить и сократить их штат. При том что инспекторы ходили по городу и выискивали, где какой непорядок. С дозиметром и другой аппаратурой наперевес. Хлеб такой у них был: пять процентов от штрафа, но не более двух окладов.
Тут еще пояснить надо: раньше штрафы, которые административная комиссия налагала, шли в экологический фонд Москвы. Ныне штрафы берет столичная экологическая милиция, и идут они прямиком в бюджет Москвы. Казалось бы, какая разница — просто другой карман города, но не все так просто. К примеру, захотел некий завод очистные сооружения модернизировать или ту же землю загаженную почистить-рекультивировать, а денег у него нет. Тогда обращались в экологический фонд, откуда можно было взять на это дело беспроцентный заем.
— Поставили фильтр новый — пришла инспекция. Если видят, что работа правильно сделана и деньги на сторону не ушли — половину долга экологическому фонду долой, под списание.
Геннадий Михайлович понимает, конечно, что город большой и неожиданностей — в том числе и на почве загрязнения — в нем с избытком. Никто ведь не застрахован, допустим, от соседки-старушки, которой покойный флотский супруг оставил в наследство трофейные часы с немецкой подводной лодки (стократное превышение радиационного фона; был у Акулкина такой случай). Также понятно, что руководство Политехнического и Минералогического музеев, где до недавнего времени в экспозиции без всякой защиты лежали соответственно чистый радий (подарок нобелевского семейства Кюри советскому народу) и изрядный шмат урановой руды, судя по всему, не всегда дружило с головой (фон, по словам Акулкина, там перекрывался почти в тысячу раз). Но должна работать система защиты и профилактики, которой, увы, нет. А значит, все возможно — даже дорожные знаки, которые одно время в Москве повадились изготавливать из радиоактивной светомассы, перекрывающей радиационный фон как минимум в 15 раз.
— Проблема в том, что сейчас отлавливать все это — и много чего подобного — в режиме свободного поиска реально некому. Ни служб таких в Москве нет, ни людей, — утверждает Акулкин.
При том что опыт других мегаполисов-столиц нам не указ — по одной простой причине: ни в одной державе мира в столице не окопалось столько заводов, фабрик и прочей промышленности. В самой дорогой «по жизни» Москве более 300 предприятий, которые используют в производстве открытые (без защитной оболочки) источники радиоактивного излучения, и более 1200 — закрытые. Такой вот естественный фон.
В 95-м экологи пробили постановление правительства Москвы № 553: никакие земельные работы в городе не начинаются без предварительного радиационного контроля. Замеры, пробы грунта, скважины; участок чуть больше 5 га около 200 тысяч рублей выходит. Потом сделали нечто куда более масштабное — аэрогаммасъемку. Ту самую, результаты которой у Геннадия Акулкина на стене висят. Первый и последний раз ее провели в середине 90-х. Акулкин полагает, что следующая будет не скоро. Не только потому, что относительно дорого — такая процедура в нынешних ценах более сотни миллионов рублей потянет. Тут другое: согласований не получишь на полеты над всей Москвой. Так что спасибо, что хоть такие карты есть. Им хоть и 10 лет уже, но они почти что секретные — до «Огонька» эту красоту со стороны никто не видел. Жизнь между тем идет, и только в этом году Акулкин и коллеги нашли три новых опасных места в Москве, которых на картах нет, — именно потому, что годы прошли и много чего изменилось.
— В одном случае из Тульской области на территорию школы чернозем завезли для благоустройства. Оказалось, что он цезием заражен. Еще в двух случаях завезли трубы с нефтеразработок, чтобы их в качестве свай забивать. Там целый букет того, что вместе с нефтью по трубопроводам прокачивается, — уран, торий, радий: теперь грязно и там, где складировали, и там, где в землю заколачивали…
Картинка получается занятная: стройку, для которой эти сваи предназначены, без проверки на радиацию и прочие загрязнения не начнут — иначе нарушается постановление правительства Москвы. И в металлолом в Москве без радиационного контроля не примут (на это дело бумага есть, и тоже строгая). А вот привезти на площадку конкретно фонящие трубы и забить их в грунт, по всем документам и замерам чистый, — это, как выясняется, вполне возможно.
— Конечно, система работает, — успокаивает эксперт Акулкин. — Другое дело, что в нынешней конфигурации не все от нее зависит, далеко не все. По всем нормам — нашим ли, зарубежным — разрешается захоранивать отходы предприятий, в том числе и загрязненные радиоактивными веществами, в обычном режиме — просто засыпая овраг. С одной поправкой: делать это можно лишь вне населенных пунктов. Но Москва расширяется, и расширяется резко. Поэтому много чего мы сегодня имеем в границах города, где дорогие элитные кварталы, бывает, вырастают на серьезных неприятностях.
Пример для наглядности — экс-загородный экс-овраг в районе Каширского шоссе, в котором сошлись когда-то сразу три фонящие свалки (от завода полиметаллов, Института химических технологий и МИФИ). Овраг, как положено, засыпан, а в нем и радиация, и редкие металлы, и рассеянные элементы на пятачке в 500 на 150 метров. На поверхности ничего не чувствуется. Однако есть подземные воды, снеготаяние, дожди и прочие явления. И появляются, как говорит Геннадий Михайлович, «отдельные пятнышки». В черте нашего самого дорогого на планете города.
— Вывозить надо, конечно. А куда? В специально для этого предназначенный могильник — это очень дорого. Просто за город? Московская область такого рода отходы принимать отказывается, и не она одна. Очень острая проблема, с такими вот участками.
— И много их?
— Да, в общем, хватает: город-то расширяется, а цены растут…
«Одной точки зрения на проблему быть не может: должны высказаться все заинтересованные стороны». Следуя этой журналистской аксиоме, «Огонек» более недели пытался добиться у руководства столичного Департамента природопользования и охраны окружающей среды комментария к вышеизложенной ситуации. Однако ни руководитель департамента Леонид Бочин, ни его заместитель Наталья Бринза отвечать не стали, уклонившись от разговора. Видимо, мы запросили у департамента совершенно секретную информацию, ту, которую читателям да и просто москвичам знать не положено. Или лучше не знать вообще.
19 июл 2021
http://www.mosrealt.info/articles/district/? >
Радиационная безопасность
В городе вдвое превышена годовая эффективная доза на человека за счет медицинского облучения. 17% подземных вод опасно загрязнены радионуклидами. В окрестностях парка-музея «Коломенское» существует обширное (до 60 тыс. куб/м) неконтролируемое захоронение радиоактивных отходов. В городе находится 11 атомных реакторов.
Химическая безопасность
В Москве расположено более 100 химически опасных производств, на которых сосредоточено большое количество опасных отходов. В Кузьминках до сих пор существует захоронение химического оружия 30-х годов.
http://zdravkom.ru/factors_opinions/lenta_269/index.html

—Рубрики

После взрыва на Чернобыльской АЭС изотопы цезия присутствуют везде. Как на Северном полюсе, так и в центре столицы. Это глобальное загрязнение, которое будет преследовать нас сотни лет. К счастью, существующий уровень радиации не превышает 1,5 Ku/кв. км, не опасен для человека.

—Поиск по дневнику

Министерство природных ресурсов России проверило 96 предприятий в Московской области. Оказалось, что 75 процентов из них вредят окружающей среде. Только лесному хозяйству нерадивые производственники нанесли ущерб более чем на 723 миллиона рублей. 22 предприятия получили предписания о приостановлении деятельности. В черный список попали:

Когда завод начинал свою работу, его территория находилась в глубине Московской области, а рядом было расположено всего несколько деревень. Но Москва быстро росла, и в 1960-е эта территория стала частью города. Постепенно вокруг завода выросли многоэтажные дома, и сейчас он находится в центре спального района, впритык к станциии МЦД «Москворечье».

Ядерная катастрофа в Москве: радиоактивная пыль вместо дороги

При строительстве непосредственно через могильник часть грунта выкопают, и в воздухе окажутся тысячи частиц радиоактивной пыли. И даже всего одна не видимая глазом радиоактивная песчинка, забившись в одежду или попав в лёгкие, будет облучать организм человека на протяжении десятков лет. И самые очевидные последствия этого — онкологические заболевания.

Подпишитесь на новости штаба

При этом облучение радиоактивной пылью коснётся далеко не только рабочих и местных жителей. Сергей Власов сообщил нам, что, по оценкам экспертов, радиус распространения радиоактивной пыли может достигать ста километров. А это значит, что жизни миллионов жителей Москвы и области под угрозой.

/ / В результате неядерного взрыва (первопричиной аварии был паровой взрыв) реактора 4-го блока Чернобыльской АЭС были повреждены и разгерметизированы тепловыделяющие элементы, содержащие ядерное топливо (уран-235) и накопившиеся за время работы реактора (до 3-х лет) радиоактивные продукты деления (сотни радионуклидов, включая долгоживущие).

Радиоактивные зоны Подмосковья

Была разрушена активная зона реактора типа РБМК (Реактор большой мощности многоканальный). Радиоактивность, принесенная после катастрофы осадками, была в 400 раз выше, чем от бомбы, сброшенной на Хиросиму. На севере Украины и в Белоруссии радиоактивному заражению подверглась территория площадью 142 тысячи квадратных метров.

Радиус поражения Чернобыльской АЭС. Последствия катастрофы

Однако тогда никто из этих героев не думал о себе, вступая в бой с невидимым врагом. Момент крушения вертолета над ЧАЭС Падение вертолета на Чернобыльской АЭС Каждый из ликвидаторов очень серьезно относился к тому, что делает. Но никто даже не подозревал, что после трагедии на ЧАЭС, может случиться еще одна.

Если разобраться с тем, кто и как следит за чистотой московской земли, то вырисовывается следующая картина. Есть в Москве те, кто мерит радиацию и прочие загрязнения земли — по 553-му постановлению (перед началом любой стройки) и по другим четко прописанным случаям. Есть те, кто фиксирует, — Санэпиднадзор. Есть в Москве и те, кто, в случае чего, вывозит загрязненную землю — например, московское НПО «Радон», если земля радиоактивна. Но нет действенного контроля за тем, кто и как потом на этой чистой земле строит/ввозит/забивает — и нет работающей системы наказаний — того, что в полном объеме существовало в Москве до 2021 года. До тех самых пор, когда федерального подчинения Москомприроды заменили на чисто городской Департамент природопользования и охраны окружающей среды, существенно сократив ему штат (вместо четырех сотен разнообразных смотрящих — сто). Геннадий Акулкин — бывший сотрудник Москомприроды, «федерал» — уверен, что от переподчинения проиграли все:
— При Москомприроде была административная комиссия по нарушениям. Уже сам вызов на комиссию много значил, очень много… Мы в год по Москве сотни миллионов штрафных рублей собирали — за то, что землю загадил, за самозахваты и самострой, за свалки несанкционированные. Земельная, по отходам, водная, воздушная, моя, которая по радиационному контролю, — куча инспекций была. Теперь, значит, решили сэкономить и сократить их штат. При том что инспекторы ходили по городу и выискивали, где какой непорядок. С дозиметром и другой аппаратурой наперевес. Хлеб такой у них был: пять процентов от штрафа, но не более двух окладов.
Тут еще пояснить надо: раньше штрафы, которые административная комиссия налагала, шли в экологический фонд Москвы. Ныне штрафы берет столичная экологическая милиция, и идут они прямиком в бюджет Москвы. Казалось бы, какая разница — просто другой карман города, но не все так просто. К примеру, захотел некий завод очистные сооружения модернизировать или ту же землю загаженную почистить-рекультивировать, а денег у него нет. Тогда обращались в экологический фонд, откуда можно было взять на это дело беспроцентный заем.
— Поставили фильтр новый — пришла инспекция. Если видят, что работа правильно сделана и деньги на сторону не ушли — половину долга экологическому фонду долой, под списание.
Геннадий Михайлович понимает, конечно, что город большой и неожиданностей — в том числе и на почве загрязнения — в нем с избытком. Никто ведь не застрахован, допустим, от соседки-старушки, которой покойный флотский супруг оставил в наследство трофейные часы с немецкой подводной лодки (стократное превышение радиационного фона; был у Акулкина такой случай). Также понятно, что руководство Политехнического и Минералогического музеев, где до недавнего времени в экспозиции без всякой защиты лежали соответственно чистый радий (подарок нобелевского семейства Кюри советскому народу) и изрядный шмат урановой руды, судя по всему, не всегда дружило с головой (фон, по словам Акулкина, там перекрывался почти в тысячу раз). Но должна работать система защиты и профилактики, которой, увы, нет. А значит, все возможно — даже дорожные знаки, которые одно время в Москве повадились изготавливать из радиоактивной светомассы, перекрывающей радиационный фон как минимум в 15 раз.
— Проблема в том, что сейчас отлавливать все это — и много чего подобного — в режиме свободного поиска реально некому. Ни служб таких в Москве нет, ни людей, — утверждает Акулкин.
При том что опыт других мегаполисов-столиц нам не указ — по одной простой причине: ни в одной державе мира в столице не окопалось столько заводов, фабрик и прочей промышленности. В самой дорогой «по жизни» Москве более 300 предприятий, которые используют в производстве открытые (без защитной оболочки) источники радиоактивного излучения, и более 1200 — закрытые. Такой вот естественный фон.
В 95-м экологи пробили постановление правительства Москвы № 553: никакие земельные работы в городе не начинаются без предварительного радиационного контроля. Замеры, пробы грунта, скважины; участок чуть больше 5 га около 200 тысяч рублей выходит. Потом сделали нечто куда более масштабное — аэрогаммасъемку. Ту самую, результаты которой у Геннадия Акулкина на стене висят. Первый и последний раз ее провели в середине 90-х. Акулкин полагает, что следующая будет не скоро. Не только потому, что относительно дорого — такая процедура в нынешних ценах более сотни миллионов рублей потянет. Тут другое: согласований не получишь на полеты над всей Москвой. Так что спасибо, что хоть такие карты есть. Им хоть и 10 лет уже, но они почти что секретные — до «Огонька» эту красоту со стороны никто не видел. Жизнь между тем идет, и только в этом году Акулкин и коллеги нашли три новых опасных места в Москве, которых на картах нет, — именно потому, что годы прошли и много чего изменилось.
— В одном случае из Тульской области на территорию школы чернозем завезли для благоустройства. Оказалось, что он цезием заражен. Еще в двух случаях завезли трубы с нефтеразработок, чтобы их в качестве свай забивать. Там целый букет того, что вместе с нефтью по трубопроводам прокачивается, — уран, торий, радий: теперь грязно и там, где складировали, и там, где в землю заколачивали…
Картинка получается занятная: стройку, для которой эти сваи предназначены, без проверки на радиацию и прочие загрязнения не начнут — иначе нарушается постановление правительства Москвы. И в металлолом в Москве без радиационного контроля не примут (на это дело бумага есть, и тоже строгая). А вот привезти на площадку конкретно фонящие трубы и забить их в грунт, по всем документам и замерам чистый, — это, как выясняется, вполне возможно.
— Конечно, система работает, — успокаивает эксперт Акулкин. — Другое дело, что в нынешней конфигурации не все от нее зависит, далеко не все. По всем нормам — нашим ли, зарубежным — разрешается захоранивать отходы предприятий, в том числе и загрязненные радиоактивными веществами, в обычном режиме — просто засыпая овраг. С одной поправкой: делать это можно лишь вне населенных пунктов. Но Москва расширяется, и расширяется резко. Поэтому много чего мы сегодня имеем в границах города, где дорогие элитные кварталы, бывает, вырастают на серьезных неприятностях.
Пример для наглядности — экс-загородный экс-овраг в районе Каширского шоссе, в котором сошлись когда-то сразу три фонящие свалки (от завода полиметаллов, Института химических технологий и МИФИ). Овраг, как положено, засыпан, а в нем и радиация, и редкие металлы, и рассеянные элементы на пятачке в 500 на 150 метров. На поверхности ничего не чувствуется. Однако есть подземные воды, снеготаяние, дожди и прочие явления. И появляются, как говорит Геннадий Михайлович, «отдельные пятнышки». В черте нашего самого дорогого на планете города.
— Вывозить надо, конечно. А куда? В специально для этого предназначенный могильник — это очень дорого. Просто за город? Московская область такого рода отходы принимать отказывается, и не она одна. Очень острая проблема, с такими вот участками.
— И много их?
— Да, в общем, хватает: город-то расширяется, а цены растут…
«Одной точки зрения на проблему быть не может: должны высказаться все заинтересованные стороны». Следуя этой журналистской аксиоме, «Огонек» более недели пытался добиться у руководства столичного Департамента природопользования и охраны окружающей среды комментария к вышеизложенной ситуации. Однако ни руководитель департамента Леонид Бочин, ни его заместитель Наталья Бринза отвечать не стали, уклонившись от разговора. Видимо, мы запросили у департамента совершенно секретную информацию, ту, которую читателям да и просто москвичам знать не положено. Или лучше не знать вообще.
19 июл 2021
http://www.mosrealt.info/articles/district/? >
Радиационная безопасность
В городе вдвое превышена годовая эффективная доза на человека за счет медицинского облучения. 17% подземных вод опасно загрязнены радионуклидами. В окрестностях парка-музея «Коломенское» существует обширное (до 60 тыс. куб/м) неконтролируемое захоронение радиоактивных отходов. В городе находится 11 атомных реакторов.
Химическая безопасность
В Москве расположено более 100 химически опасных производств, на которых сосредоточено большое количество опасных отходов. В Кузьминках до сих пор существует захоронение химического оружия 30-х годов.
http://zdravkom.ru/factors_opinions/lenta_269/index.html

—Рубрики

Одна из глав доклада посвящена зараженности почвы Подмосковья радиоактивным изотопом цезия-137. Авторы выделяют 17 участков, общая площадь которых составляет почти 10% территории всей области. Плотность загрязнения от 1,5 до 3,5 кюри на квадратный километр. Согласно Федеральному закону «О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС», зараженные территории автоматически должны получить статус «зоны проживания с льготно-экономическими условиями» (для получения такого «звания» достаточно плотности загрязнения 1,5 до 5 Ku/кв. км). Местным жителям положены серьезные и разнообразные льготы. Но пока они об этом даже не подозревают. И власти, естественно, не торопятся оглашать эту информацию.

—Стена

Казалось бы, в чем проблема? Предполагаемые места загрязнения точно известны. Нужно всего лишь приехать с дозиметром и все измерить. Но, оказывается, обычный портативный прибор в таких случаях не помощник. Плотность загрязнения почвы можно определить лишь в лабораторных условиях анализами, проведенными на стационарных больших установках.

Ежегодную денежную компенсацию на оздоровление .20.12 2021г получил 901р00. Являюсь ли я Инвалидом вследствие Чернобыль ской Катастрофы.ЕДВ -получаю через ПФР сумма инвалидов 2 группы.Освидетельство только прохожу в настоящее время в Краснодарском радиационном центре. Амбулаторно.

Получить участок ИЖС, ЛПХ или КФХ могут все жители Московской области.

• только в тех муниципальных образованиях, которые определены законом субъекта РФ,
• и только гражданам, которые работают в этих муниципальных образованиях по специальностям, установленным законом субъекта РФ.

Так в чем заключается обман mosreg?

В целом, я согласен с Правительством Московской области. Потому что в кодексе действительно установлено, что граждане, работающие в определенной местности по определенной специальности могут иметь право на получение земли под ИЖС и ЛПХ в безвозмездное пользование. См. подпункт 7 пункта 2 статьи 39.10 ЗК.

Прочитать статью. Соблюдаем порядок Порядок бесплатного предоставления земельных участков для жилищного строительства или ведения личного подсобного хозяйства одинаков на территории Алтайского края. Кроме традиционных льготников, получить надел имеют право: — молодые семьи, в которых возраст каждого из супругов не превышает 35 лет, одинокие матери или отцы, имеющие несовершеннолетних детей; — многодетные семьи, воспитывающие трех и более несовершеннолетних детей; — люди, признанные пострадавшими от действий недобросовестных застройщиков.

На 1 апреля года в списке барнаульцев, которые имеют трех и более детей и желают приобрести земельные участки для индивидуального жилищного строительства или ведения личного подсобного хозяйства, значилось 4 человек. Поскольку многодетным семьям участки предоставляются в порядке очередности, исходя из времени постановки граждан на учет и наличия свободных земель, точно сказать о том, когда они их получат, нельзя.

Как воспользоваться правом на бесплатный земельный участок?

Реновация Взвешенный выбор 1 сентября. Cрочная новость Барнаульские общественники обратились к губернатору с просьбой сохранить городской электротранспорт Бийский способ уборки улиц высмеял весь Алтайский край Офис обанкротившейся барнаульской строительной компании выставили на торги Жительница Барнаула с долгами по алиментам будет рассчитываться из колонии Барнаульцы пригласили чиновников погулять по опасным улицам Потока.